Камень королей - Страница 184

184

Но это был его город. Город, в котором он прожил двадцать пять лет, в котором знал каждый закоулок и мог передвигаться хоть с закрытыми глазами. Город, в котором он смеялся и плакал, любил, сжигал погребальные костры родителей и брата, гордился первой добычей, прятался в канализации от стражи и щедро тратил сорванный куш на выпивку и шлюх. Сони поднял взгляд на флаги, которые реяли на шпилях дворца наместника Юга. Может, хотя бы при виде этого извечного ориентира, заметного почти из любой части города, что-то проснется в душе? Нет, ничего. Никакого щемящего чувства при возвращении на родину, о котором столько говорится в народных песнях. Разве что настороженность и легкое покалывание в подошвах ног, возникающие всегда, когда впереди опасность. Разочарованный собственными эмоциями, Сони последовал за Каленом. Все-таки они сейчас снаружи Могареда. Наверное, внутри что-то изменится.

У ворот отряд проторчал долго, хотя все пошлины были заплачены и документы — пускай частично поддельные — были в порядке. Стражам не нравилось, что в Могаред входят маги, но к грамотам, которые им ткнул Кален, прицепиться так и не смогли. Их это изрядно огорчило. Чтобы «истуканы» и сборщики налогов не выжали из путешественника все до последней капли — это нечто неслыханное.

Когда стражники отпустили отряд и его с потоком людей вынесло через арку мощных крепостных стен, было около полудня. Возле северных ворот царил привычный беспорядок — бедняки хватали за подолы, сталкивались повозки, орали глашатаи и зазывалы. После чопорности северян продираться локтями через толпу и по старой привычке засматриваться на тугие кошельки, которые несложно срезать, оказалось неожиданно приятно. Это было похоже на сладкий вкус пирога, который ты не пробовал с детства. В груди наконец что-то кольнуло, а губы Сони сами по себе растянулись в улыбку. Которая тут же погасла, когда он вспомнил, что за него все еще предлагают три золотых.

Натянув капюшон, Сони повернулся к Калену.

— Куда нам?

— Улица Речных Купцов, — командир прикрыл веки, вспоминая адрес. — Третий дом от здания гильдии, с красной мозаикой. Спрашивать лорда Альезана Тветта.

— Ладно, — Сони кивнул. Эта улица славилась на весь город, и по дороге к ней заблудились бы лишь чужаки. — Я поведу.

— Но я… — начал Сех.

Он тоже неплохо ориентировался в городе, однако не настолько хорошо, как Сони. Он не смог бы провести отряд мимо всех опасных мест, где банды присматривают себе жертв из чужаков. И, кроме того, мимо мест, где можно было нарваться на людей Тайли.

— Я поведу, — отрезал Сони. — Дорогу короче, чем я, не знает никто.

Сех неуверенно взглянул на Калена, но тот указал на Сони. Мальчишка понурился. Он прекрасно понимал, что без протекции Тьера в гвардию его бы не приняли, и весь путь до Могареда старательно пытался доказать свою полезность. Каждый раз это выходило со скрипом либо не выходило совсем.

Сони выбрал нужную улицу и заскользил по ней к Сарагину, внимательно осматривая окрестности. Было приятно видеть, что в Могареде ничего не изменилось. Разве что по мелочам: в доме на углу Оловянной мастер выкладывал мозаикой над входом новое имя хозяина, а на пятачке, где раньше всегда выпрашивал милостыню лжехромой старик Тани, горбился незнакомый сопляк. Он обладал повадками профессионального нищего, которые приобретаются не один месяц, и Сони, наблюдая за парнем, вдруг забеспокоился. На городском дне все способно перевернуться с ног на голову за каких-то пару дней. Чтобы не оказаться на обочине, нужно постоянно следить за событиями, а Сони выпал из жизни Могареда на несколько месяцев. Что если кто-то уже сместил Тайли? Чьей банде теперь кланяются мелкие воры?

— Что случилось?

Вздрогнув от оклика Калена, он понял, что остановился и думает, как выспросить у горбатого сопляка положение дел в городе и при этом не выдать себя. Но проблемы могаредских воров его больше не касаются. Он вырвался из порочного круга.

— Все в порядке. Прикидывал, не срезать ли путь, — быстро ответил Сони и зашагал прочь.

Дорогу он все-таки сократил — по переулку, такому узкому, что между домами чуть не застряли заплечные мешки. Скоро впереди повеяло Сарагином — тяжелой вонью Рыбного квартала с его требухой под ногами и пьяными бездельниками-матросами. Сюда долетали и удушливые запахи красилен, располагающихся ниже по течению реки. Речные купцы, обитающие на соответствующей улице, не гордились таким соседством, но далеко забраться от своих пристаней и складов они тоже не могли, вот и приходилось терпеть «нежные ароматы». С другой стороны, улица Речных Купцов служила воротами в ту чистую, роскошную часть города, где селились состоятельные лорды и куда переезжали, разбогатев, те же торговцы.

Еще через пару поворотов о близости нужной улицы поведали и крики, которые для Сони звучали, как соловьиные трели для иной леди. Складские рабочие, носильщики, моряки и купцы выясняли отношения из-за неизбежных ошибок, недостач и всего остального, что сопутствует торговому ремеслу. Носящиеся сехены с мешками сбивали друг друга и вообще все, что попадалось под ноги, неизменно вызывая на себя ругань прохожих. Потасовки в разных концах улицы практически не прекращались. А какой вор не любит суматохи, во время которой никто не заметит пропажи кошелька?

По воплям Сони и вышел к гильдии Речных Купцов, вокруг которой гвалт не прекращался никогда и не стихнет, наверное, даже когда Небеса смешаются с Бездной. Шутка ли — столько добра каждый день доставлялось по реке и столько всего нужно было пересчитать, проверить, оценить и оттащить в склады, а потом рассчитаться или, наоборот, потребовать деньги назад за невыполненные обязательства. Толкотня здесь стояла не хуже, чем у северных, самых многолюдных ворот Могареда. Жить неподалеку от здания гильдии стал бы только купец, чтобы денно и нощно следить за товарами, либо человек, который любит следить за новостями, потому что благодаря морякам и странствующим торговцам здесь пересекались слухи со всего света.

184