Камень королей - Страница 217

217

— Почему ты не рассказал, что твой папаша — такая большая шишка? — шедший рядом с Сехом Дьерд снова принялся его трясти. Маг не унимался целые сутки — столько занимал путь до Нехенхи.

Мальчишка застенчиво потупился.

— Никто из вас не рассказывал ничего о себе, и я подумал, что это неприлично.

— О-ой, ну слушай… — Дьерд взъерошил густую шевелюру. — Это всего лишь привычка, вдобавок мы друг друга знаем как облупленных. А ты-то новенький. Мог бы и похвастаться.

Он покривил душой — гвардейцам о Сехе было известно достаточно. Кален не принял бы в отряд чужого ставленника без досконального изучения его прошлого. Еще до устроенных в Остеварде испытаний было ясно, что Сех не простой сехен, иначе бы никто так не настаивал на его посвящении в гвардию. Но что он часть сделки, заключенной между сехенами и Тьером при посредничестве Альезана, стало неожиданностью. Сех всегда мечтал стать гвардейцем и верил, что добился этого сам, а его отец здесь ни при чем. Что ж, может, и так. И все же без заступничества папочки здесь не обошлось. Для жеста доброй воли, который продемонстрировал бы сехенам готовность королевы дать им привилегии, подошел бы любой мужчина с магическими способностями. У сехенов их рождалось меньше, чем среди кинамцев, и тем не менее кандидатов хватало. Но взяли Сеха — сына кесета Гоха.

Если кинамцев вел за собой король, то народом сехенов правили кесеты — вожди, или старейшины племен. Дела они решали голосованием, и никто из них не имел права встать во главе совета и диктовать свою волю. Однако Гох, кесет далеко не самого крупного племени, судя по всему, намеревался это сделать. Альезан сравнивал его с рычащим львом рядом с ягнятами. Его энергичность, красноречие, желание расправиться с врагами сехенов притягивали к нему тьму последователей и сильно влияли на кесетов, которые не могли не считаться с его сторонниками. Стоило Гоху проявить недовольство решением совета, как старейшины были вынуждены заседать вновь, чтобы найти с ним компромисс.

С договором о помощи королеве Невеньен случилось примерно то же самое. Альезан обмолвился, что среди пунктов, выдвигаемых сехенами, было много сказочного и кроме желания перебить лордов вроде Эрестьена. Например, требование наделить кесетов титулами и землями. После долгих препирательств сехены наконец осознали, что получат больше проблем, чем выгод, и от этого пункта удалось отказаться. Причина успеха крылась в том, что фанатичному Гоху он был попросту безразличен.

Главным камнем преткновения в заключении договора стала месть. Гох составил список лордов, которых следовало наказать за насилие над сехенами. Мало того что он оказался невероятной длины, в него внесли половину союзников Невеньен на Юге. Альезан изо всех сил пытался убедить сехенов сократить перечень. И если прочие кесеты засомневались, действительно ли стоит ради мести терять преимущества от союза с Невеньен, то Гох не слушал доводы и упрямо настаивал на своем, угрожая соплеменникам всеми мыслимыми и немыслимыми карами за слабость и мягкотелость. Попытки склонить его на свою сторону провалились — он либо выгонял посланников, либо принимал подарки, на следующий день снова крича о необходимости расправиться с обидчиками.

В конце концов Альезан сошелся с вождями на одном имени. Гох на этом собрании отсутствовал.

Завтра должен был состояться совет кесетов, на котором они решат, подписывать ли договор между мятежниками и сехенами. Все условия были выполнены. Сехены, например, предоставили Невеньен скидки на товары и отправили в ее замки подводы с провизией, а частичное исполнение обещаний Тьера легло на плечи отряда.

Несмотря на это сделка могла сорваться. Альезан опасался, что Гох продолжит требовать смерти лордов, и на сей раз обвести его вокруг пальца не выйдет, а уступить ему переговорщик не мог. Терять союз из-за одного безумца было глупо.

Как всегда, все было логично. В преступном мире поступали так же — если кто-то мешался, его убирали, причем иногда это было единственным правильным выходом. Сони понимал необходимость столь жестокого поступка и без разжевываний. Если Альезан не врал про одержимость Гоха, то она служила плохую службу сехенам, которые лишались возможности хотя бы капельку улучшить свое положение. Его надо было убить.

Но великая Бездна! На сей раз это были не какие-то там шпионы Гередьеса или бывшие воры. Отряд заставляли сделать сиротой человека, который шел рядом с ними и смеялся их шуткам, ел с ними из одного котелка и сторожил их сон. Мальчишку, чей карий взгляд еще не потерял детской невинности. Сех верил им. Он ничего не знал об истинной причине того, почему отряд последовал с Альезаном в Нехенху, и думал, что маги сопровождают переговорщика на всякий случай.

Поэтому слышать его смех было больно.

Надежда оставалась лишь на одно. Альезан подкупил кое-кого в окружении Гоха. Эти люди поклялись, что попытаются заставить вождя изменить свое мнение к тому времени, как начнется совет кесетов. Только поэтому отряд и не нападал на Гоха заранее. Может быть, все обойдется. Может быть…

— А мама твоя тоже небось какая-нибудь сехенская королева? — выспрашивал Дьерд. — Давай признавайся, а то мы опять впросак попадем.

Сех погрустнел.

— Она умерла.

— О… Извини.

— Ничего. Я еще младенцем был. Мы тогда жили в Могареде, прислуживали одному лорду. Ее забили плетьми за разбитую посуду. После этого отец уехал из города и поселился в деревне.

Над дорогой застыло молчание.

217