Камень королей - Страница 409

409

— Что ты знал? — Невеньен грубо встряхнула мужчину, хотя он был на голову выше нее. — Отвечай мне, что ты знал о Дочери Цветка!

Его пришлось потрясти еще несколько раз, прежде чем он заговорил, закрывая лицо руками.

— Простите, моя королева… О боги, простите, я не хотел этого, честное слово, не хотел… Я надеялся, что она родится здоровой, я молил об этом Альенну, Каэдьира, ох, я умолял не только Небеса, я сделал богатые подношения всем богам Бездны, чтобы они дали ей родиться…

Невеньен стиснула зубы и еще раз ощутимо ткнула жреца в живот.

— Отвечай внятно! Почему ты считал, что она может не родиться здоровой? Почему мне никто не доложил о твоих подозрениях?

Кадык Паньерда заходил ходуном — хранитель проглотил очередные рыдания.

— Развитие… Ее развитие было слишком медленным. Бутон должен был созреть за четыре дня и раскрыться, но он вырос и сразу окаменел. Я не знаю почему… В руководстве было сказано, что окаменение Бутона приведет к его гибели. Но мы все сделали правильно! Может быть, в манускриптах была какая-то ошибка. Может быть, мы плохо молились… Я не знаю. Цветок как будто бы умер, он запер внутри Дитя и не давал ей выйти… Мы не могли раскрыть его, чтобы не повредить пресветлую када-ри, вообще ничего не могли сделать, только поддерживать его Песнью Жизни, чтобы он не зачах. Все эти месяцы мы искали способ все исправить, честное слово, моя королева, клянусь вам…

— Это правда? — прозвучал снизу мрачный голос Тьера.

Невеньен отпустила смявшуюся робу жреца и оглянулась. Она так внимательно прислушивалась к бормотанию хранителя, что не заметила, как по лестнице поднялись настоятель и главный советник. Они одаривали друг друга такими взглядами, что еще чуть-чуть — и между ними заискрились бы молнии. Рагодьет стоял впереди, перегораживая узкий проход и явно намереваясь не пускать наверх кривящегося от боли в пояснице Тьера. Тучный настоятель тяжело дышал, по полному лицу шли красные пятна гнева, руки впервые были сжаты в кулаки, а не складывались в набившем оскомину "обмывающем" жесте.

— Даже если правда, то что? — огрызнулся Рагодьет. — Цветок окаменел, но был жив. Я лично перепроверил за Паньердом текст фолианта. Ошибок мы не допустили, а плохие предчувствия Паньерда еще ничего не значили. Я не мог только из-за них провести ритуал пробуждения, чтобы посмотреть, что получится, или прекратить Песнь, чтобы Бутон окончательно окостенел. В таком случае пресветлая када-ри без сомнений погибла бы, похороненная в каменной могиле, без возможности вознестись душой на Небеса. Кто бы мне сказал спасибо за убийство спасительницы Кинамы?

Невеньен почувствовала, что закипает от ярости.

— Все это длилось целый месяц только ради того, чтобы вам кто-то сказал спасибо? Вы лгали мне, обманом вытягивали драгоценные кристаллы только ради этого?! Почему вы не могли честно сказать обо всем сразу?

— Моя королева, я вас умоляю! — настоятель с горечью усмехнулся. — Какой дурак будет честен с правителем? Если ваши чиновники начнут рассказывать вам об истинном положении дел, то они лишатся голов в лучшем случае на следующее утро. Откуда мне было знать, что вы не отправите меня на плаху, стоит мне сказать, что мы загубили пресветлую када-ри и понятия не имеем, как исправить неизвестную ошибку?

— Что, по-вашему, остановит меня от того, чтобы не поступить так сейчас? — процедила сквозь зубы Невеньен.

— Ничего, — неожиданно спокойно ответил он, глядя на нее снизу вверх. — Кроме того, что я действительно старался вылечить Бутон и помочь Дочери Цветка родиться здоровой. Все кристаллы, которые вы прислали, пошли на ее подпитывание. Я ничего не украл и проводил все свободное время за книгами в поисках лекарства. Все десять жрецов, которых вы видели внизу, — а они не последние в храмовой иерархии люди, — разными способами помогали мне, чтобы спасительница Севера появилась на свет. Думаете, многое изменилось бы, если бы я сразу сказал о нашей проблеме?

— Многое! — рявкнула Невеньен.

— Нет, — с таким же равнодушием сказал Рагодьет. У него был такой вид, будто он махнул на все рукой и заранее смирился с тем, что его казнят. — Вы отлично знаете, что изменилось бы немногое. Вероятно, больше человек искали бы решение проблемы, но я не думаю, что ее можно найти. Мы перерыли все имеющиеся у нас книги, я даже посылал запрос в Кольвед, но и там для меня не нашли ничего нового. Все остальное было бы точно так же.

— Вы хитрый человек, настоятель, — по тону Тьера было непонятно, произносит он это с осуждением или уважением, но смотрел советник на Рагодьета неласково. — Многое изменилось бы для вас. Расскажи вы о подозрениях жреца Паньерда — и предстали бы перед королевой как человек, который загубил дитя богов. А после месяца вождения нас за нос вы представили все так, будто от вас ничего не зависело и как будто смерть Дочери Цветка — это воля богов. Так, кажется, любят приговаривать жрецы?..

— Все и было в воле богов, — упрямо сказал настоятель. — Вы видели, что пресветлая када-ри вышла из Бутона живой. Если бы не…

— Если бы не признание жреца Паньерда, — прервала его Невеньен, — вам, возможно, удалось бы меня в чем-нибудь убедить. Но теперь я знаю, что вы лгали мне и что вы поставили собственную выгоду выше блага Кинамы. Даже не рассчитывайте на снисхождение.

— Воля ваша, моя королева, — Рагодьет склонился, не утруждая себя низким поклоном, однако за показной небрежностью Невеньен с легкостью различила сильное волнение, от которого голос настоятеля немного подрагивал. — Прошу вас помнить о ходящих среди черни слухах, что вы замешаны в сокрытии божественного Бутона. Пока еще никто не упрекает вас в убийстве пресветлой када-ри, но ведь дойти может и до такой нелепицы…

409