Камень королей - Страница 424

424

Однако на сей раз Таймен отрицательно покачал головой.

— Кольведцы к нам уже привыкли, мы освоились, и работа наконец-то вошла в колею. Если не случится что-нибудь из ряда вон выходящее, то мне нечем вас сегодня тревожить.

Получается, ей можно отдохнуть? Она уже забыла, как это делается…

— Неужели это все? — не веря, спросила Невеньен.

— По дороге я встретил настоятеля Миррана, — Таймен тряхнул волосами. Лысый служитель богов ему категорически не нравился — как-то раз казначей обмолвился, что если бы не ослиное упрямство некоторых жрецов, то такого количества жертв в Квенидире можно было бы избежать. — Он зачем-то искал вас, но я отговорил его вас беспокоить.

Невеньен поморщилась.

— Я найду его, — сказала она.

— Как пожелаете.

В голосе Таймена сквозило плохо скрытое неодобрение, которое она предпочла не заметить. Не исключено, что ей действительно было бы лучше подремать или посидеть в тишине, но вспышка гнева уже миновала, и Невеньен ощущала себя в состоянии работать. Тем более что Мирран, несмотря на свое прошлое, был не тем человеком, которого следовало игнорировать.

А ей отчаянно требовалось хоть чем-то себя занять.

* * *

Хотя до лета оставались считанные дни, в коридорах замка было холодно. Невеньен зябко повела плечами, сердясь на северян за их приверженность традициям. У лорда Гараса, одного из богатейших аристократов Севера, было достаточно средств, так что ему мешало застеклить кроме жилых комнат еще и переходы, чтобы из них не улетучивалось тепло? Нет, зачем, ведь если его прадеды мучились болями в спине из-за вечных сквозняков, то и он должен… Однако это не мешало ему читать отпечатанные на станке книги, в то время как его предки удовлетворялись тяжелыми рукописными фолиантами.

Благо идти до часовни, расположенной в правом крыле замка, было недалеко. Привратники сообщили, что настоятель направился туда.

Мирран… При каждом воспоминании об этом человеке Невеньен погружалась в глубокую задумчивость. В Квенидир он не вернулся, хотя формально у королевы не было достаточных оснований его задерживать. Настоятель объяснял желание остаться тем, что в Кольведе он сейчас нужнее, а в родном храме найдется достойный заменить его человек. Ламан был склонен видеть иную причину — генерал язвительно замечал, что в Квенидире Миррана растерзают родственники людей, погибших из-за того, что он не дал им вовремя покинуть город. Невеньен в этом не была так уверена. Гулял шепоток, что, не поддайся настоятель уговорам Ламана, када-ра пролетели бы мимо и не тронули затаившихся в храме прихожан. В этих утверждениях звучали отголоски чистейшего безумия, но в их пользу действовало то, что ни проверить их, ни опровергнуть было невозможно.

За случившееся в Квенидире Миррана следовало если не казнить, то по крайней мере сурово наказать, однако это было не во власти королевы — она могла лишь порекомендовать Собранию настоятелей, распоряжавшемуся делами веры, назначить определенную кару. Но миновало уже два месяца, а они хранили молчание, за толстыми стенами храмов вступая в ожесточенные споры по поводу его судьбы. Невеньен их понимала и не торопила события. С точки зрения жрецов, это был очень деликатный вопрос, а Мирран обладал не только огромным авторитетом. Любой, кто с ним общался хотя бы однажды, еще долго чувствовал на себе его поразительное влияние.

Благоразумный Таймен призывал Невеньен избегать Миррана, пока Собрание не решит, как с ним поступить. Неистовый Ламан осыпал своевольного жреца бранью и требовал его казнить, предварительно испытав на нем орудия палачей из кольведской темницы. Однако Невеньен не последовала ни одному из этих советов — если, конечно, ругань генерала, взбешенного числом смертей в Квенидире, можно было считать советом.

Кое-кто думал, что такое снисходительное отношение — это результат ее личного расположения, но Невеньен не могла сказать, что испытывает к настоятелю симпатию. Скорее наоборот, подобные люди, фанатики, свято уверенные в своей правоте, вызывали у нее закономерную настороженность. Докладывали ей и о некоторых его высказываниях, уж слишком походивших на мятеж… Тем не менее в Мирране было нечто такое, что помимо воли располагало к себе и заставляло прислушиваться к его словам. Не получалось у нее и закрыть глаза на то, как к нему относится простой народ. Несмотря на свой неопределенный статус, Мирран проводил жертвоприношения и читал проповеди, одну из которых посетила Невеньен. В тот момент ей стало ясно, почему столько людей оказались готовы добровольно запереть себя в храме, вместо того чтобы бежать из Квенидира, и почему жрец до сих пор привлекал к себе паству.

Он верил в то, что говорил. Пламенно, всем сердцем. Он призывал кольведцев молиться о спасении, просить у богов прощения за грехи и делал это сам. При всем желании упрекнуть его в неискренности было невозможно: и в жару, и в холод он стоял на коленях перед алтарем и пел священные гимны, ничего не ел, отдавая хлеб беднякам, и не спал ночами, если к нему приходили посетители. Невеньен точно знала, что это так. Она приставила к нему человека, который наблюдал за тем, не подогревает ли настоятель мятежные настроения и не пытается ли задурить прихожанам голову. Пока что слежка не оправдывала себя.

Через какое-то время после той проповеди Невеньен пригласила Миррана к себе. Он ответил, что занят. Это было хамство по отношению к королеве, но Невеньен предпочла на него не реагировать. В конце концов, жрец действительно не прохлаждался, попивая сантийское вино. Просто в следующем послании она добавила, ей нужны его советы по помощи кольведцам. И он пришел. А потом еще и еще…

424