Камень королей - Страница 447

447

Неразборчивый рев тем временем превратился в скандирование «За Кинаму! За Север!». Улыбающийся Кален встал с колена и помахал толпе, что она встретила с еще более бурным восторгом. Не выдержав, Невеньен тоже улыбнулась, хотя внутри у нее сердце обливалось кровью.

Святой Порядок, ведь многие — если не вообще все — из этих людей могут не вернуться. А среди них были не только королевские служащие, обязанные рисковать жизнью, но и простые люди, старики, женщины, дети. По меньшей мере десятку юных солдат на площади едва сравнялось шестнадцать лет — прочих, не подходивших под нижний предел найма в солдаты, офицеры разогнали по домам. Конечно, здесь были не все маги Кинамы, но все же большая их часть. Истинная белая кость королевства, ее главная опора и защита от притязаний других государств. Если все маги погибнут, Кинама перестанет существовать.

Вряд ли они этого не понимали, однако Невеньен впервые видела столько людей, которые были рады идти в бой. Как они верили в победу! Стоявшее под Эсталом войско было в несколько раз крупнее, и шансов на выживание у солдат тоже было больше — попадание стрелы или ранение клинком еще не означает смертельный исход. В предстоящей битве все будет наоборот — любое прикосновение када-ра вело к неминуемой гибели. И все же настроение у магов было заметно выше, чем в лагере под Эсталом. Может быть, потому что они точно знали, за что будут сражаться, и им было не жаль положить жизнь ради родных и друзей?

Задние ряды армии начали эффектно разворачиваться под резкие возгласы офицеров и маршировать в направлении городских ворот. Это было сделано исключительно ради толпы, которая с интересом наблюдала за тем, как слаженно армия схлынула с площади сине-коричневыми волнами. Выйдя за ворота, они все равно перегруппируются, сольются с обозами и пойдут совсем в ином порядке. Невеньен уже спустилась с волшебной лестницы на балкон и заметила, как Ламан поморщился. Картина была не самой красивой — по-настоящему обученные солдаты, в начищенных доспехах, производили бы гораздо большее впечатление, чем дряхлые старики и подростки, на которых даже недавно пошитая форма висела мешком. Невеньен вдруг стало за них так обидно, что она сжала ладонь в кулак. Хаос, да какая разница, как они выглядят! Половина из них вообще не должна была тут оказаться, но они пришли, потому что считали себя единственной надеждой Кинамы!

— Моя королева, простите меня, — Кален галантно поклонился. — Я должен поторопиться догнать своих братьев, чтобы пойти во главе армии.

Братья… Теперь он всех магов называл своими братьями и сестрами. Невеньен кивнула.

— Конечно. Я помню, генерал Вьюрин просил вас это сделать. Вы свободны. И… Кален, да улыбнутся вам боги.

Его глаза весело сверкнули.

— Они уже улыбнулись благодаря вам, — а затем, посерьезнев, добавил: — Я сделаю все, что смогу, и даже больше. Не сомневайтесь.

— Спасибо, Кален. С вами надежды всего кинамского народа.

Попрощавшись, Невеньен проследила за тем, как он стремительно уходит к лестнице на первый этаж. Сын Цветка мог бы спуститься к армии прямо с балкона — дальности его магии хватало на то, чтобы пролететь над площадью, как птица. Однако он старался быть с людьми, а не над ними. Это был мудрый шаг с его стороны.

Невеньен вздохнула. Она думала, что убивает его, а оказалось, что она подарила ему новую жизнь. Во всяком случае, и Шен, и лекарь из лечебницы, которые с трясущимися от благоговения руками осмотрели новоиспеченное дитя богов, утверждали, что по человеческим меркам он абсолютно здоров и старая рана ему больше не угрожает. Правда, они не сказали, как на него влияет то, что рана кристаллизовалась и покрылась каменной коркой… Но ведь Кален все-таки перестал быть в полном смысле слова человеком. Невеньен не была уверена, что в нем появилось что-то божественное, однако люди точно не способны светиться и состоять наполовину из камней, пусть и волшебных.

Следом за Каленом быстро ушел Ламан, развернулся к выходу и Таймен. Невеньен не торопилась. Постукивая длинными ногтями по перилам балкона, она наблюдала за тем, как за Кристальной школой скрывается армия магов. Толпа на площади тоже не спешила расходиться.

— Моя королева, — позвал ее Таймен. — Идемте, у нас еще много дел.

При звуках его голоса злость на казначея вернулась сполна. Невеньен несколько раз ударила указательным пальцем по перилам, с такой силой, что чуть не сломала ноготь, и только затем заговорила. Несмотря на специально выдержанную паузу, ответ все равно получился слишком резким.

— Если эти люди погибнут в схватке с када-ра, то у нас не будет уже никаких дел.

Таймен помолчал. Выражения его лица Невеньен не видела, но подозревала, что оно отнюдь не доброжелательное.

— Во-первых, вы сами сказали, что наша армия непобедима. Во-вторых, это не значит, что мы должны стоять здесь и ничего не делать, — на удивление мягко произнес лорд. — Или вы так говорите лишь потому, что сердитесь на меня?

Она порывисто обернулась.

— Я должна быть с моими подданными, лорд Таймен, — сухо сказала Невеньен. — А вы изо всех сил препятствуете этому.

— А вы сейчас разве не со своими подданными? Вот они, — он кивком указал на кольведцев возле ратуши. — Они не ваши подданные?

— Я не склонна играть в словесные баталии, — оборвала Невеньен. — Вы прекрасно поняли, что я имею в виду.

— Моя королева… — Таймен шагнул вперед, оказавшись наравне с ней. Подбирая слова, он поскоблил щетину на щеке. Хотя Невеньен ни разу не видела, чтобы казначей брал в руки оружие, он продолжал носить «когти» из черненого серебра вместо того, чтобы отрастить подобающие ему ногти. — Я все никак не могу понять. Вы очень юны для правительницы, и, хотя от вас многие ожидают совсем другого поведения, вы ночами не спите, стараясь на благо подданных. Это в высшей мере похвально, и за это вами безмерно восхищаюсь не только я. Но почему, заботясь об этих вот людях, — он обвел рукой кольведцев, которые подбадривали криками марширующих солдат, — вы так стремитесь умереть и лишить их сильного лидера? Им это точно не пойдет на пользу.

447