Камень королей - Страница 125

125

Сбоку к нему пристроился Дьерд, помахавший какой-то семье, свернувшей с тракта на еле заметную тропу. Как только они исчезли из виду, ободряющая улыбка растворилась с его лица. Дьерд приставал почти к каждому, кто встречался на дороге. Если отряд не найдет попутчиков, то спокойно добраться до Серебряных Прудов им не светит.

— Ну что? — спросил Сони.

— Все то же самое. Боятся, что Дети Ночи нападут на горную деревушку, где они намереваются пересидеть, и надеются, что када-ра будут пировать в Аримине подольше, а потом улетят в Каснар. Там, дескать, народ пожирнее, да и вообще это наверняка каснарцы наслали на них злых духов.

Сони вздохнул. Действительно, то же самое. Беженцы в один голос во всех бедах обвиняли каснарцев, которые давно облизывались на кинамский Север. Одного бедолагу уже закидали камнями — гвардейцы час назад прошли мимо толпы, которая глумилась над его трупом. Расправы над несчастными каснарцами, которым не повезло в этот момент находиться в Аримине, наверняка еще продолжатся.

В остальном печальные повести людей тоже разнились немного. Детей Ночи местный люд узнал почти сразу — здесь, на землях, которые когда-то разоряли создания Шасета, их помнили лучше, чем на Юге, который полнился историями о собственных чудовищах — хиарейзах и маргрешах. Када-ра напали внезапно, перед рассветом, когда город крепко спал. Некоторых разбудили крики соседей, а потом они увидели призрачные тени, некоторым пришлось хуже — они проснулись от предсмертных хрипов своих супругов или детей. Разве что убийства люди описывали кто во что горазд: их соседа порвали на кровавые клочки; их бабушка через дыру в полу провалилась прямо в Бездну; нападали не тени, а ужасные клыкастые твари, которые проглатывали по трое человек одним глотком; и вовсе это были не огромные черные волки, а души попавших в Бездну преступников, которые поджигали дома и смеялись, наблюдая за тем, как гибнут живые люди.

Несмотря на все это безумие, оказалось довольно легко восстановить картину того, что происходило на самом деле. Пожары люди устраивали сами — от испуга роняли свечи и опрокидывали лучины. Тушить пламя никто и не думал — тут свою бы шкуру спасти и не потерять разум, когда повсюду носятся визжащие и шепчущие тени из Бездны. И, как выяснилось, если када-ра кого-то и убили, как Тэби, то таких было немного. Люди, умудрившиеся не потерять в том хаосе самообладание, признавались, что, покидая город, не видели на улицах настоящих мертвецов.

Однако как тогда нужно было называть жертв Детей Ночи? Ненастоящими мертвецами?

Мимо проехала повозка. Сони сразу ее оценил — крепкая, ухоженная, детали недавно заботливо смазаны маслом. Такая не будет принадлежать бедняку, но ее хозяева явно не пытались спасти в суматохе имущество. В середине пустой повозки лежал укутанный в шкуры мальчик. Угрюмый отец изредка стегал ленивую лошадь, скорее потому что привык это делать, а не потому, что хотел прибавить ходу. Растрепанная молодая мать в одной сорочке с накинутой на плечи шалью тихо плакала, называя сына по имени и время от времени сжимая его руку. Ребенок не откликался, глядя пустыми глазами в небо. Он шевелился, моргал, даже вскрикивал, если повозку сильно трясло, но делал это так, как будто забыл, как люди кричат.

Сони отвернулся. На тракте было много родителей, которые везли своих бесчувственных детей, надеясь, что они очнутся, и еще больше людей, которым пришлось бросить родственников, чтобы не погибнуть самим. Истории не зря именовали када-ра Пожирателями Душ. Они убивали именно так — поглощали душу человека, превращая его в живого мертвеца. Гвардейцы пришли к этому умозаключению, вспомнив о том, что осталось от Тэби. Детям Ночи, порождениям темной энергии, как называл это Кален, не требовалась плоть, и питались они духом или душами. Сони было по большому счету все равно. Было бы проще, если бы их жертвы умирали по-настоящему. Сколько сможет та мать наблюдать за своим бессловесным и недвижным ребенком? Будет он питаться или зачахнет от голода, потеряв способность жевать? Если так, то эта семья однажды встанет перед поистине трудным выбором.

Стоили ли этого жизни Калена, Дьерда и Виньеса? Сони не знал. Вчера он считал себя героем, потому что примчался к друзьям на помощь, но теперь ему казалось, что он убийца. И все из-за одного-единственного слова "идите". С чего он взял, что Дети Ночи вернутся в державу, как псы в конуру? Она веками служила для них клеткой. Да и чего иного нужно было ждать от созданий Бездны, как не подвоха?

— Лучше б я сдох, — в тысячный раз пробормотал Сони себе под нос.

— Что? — переспросил Дьерд.

— Да так… — отмахнулся он, но потом спросил: — Думаешь, ваш король отправит нас сражаться с када-ра?

Маг пожал плечами.

— Должен, наверное. Я не знаю, как Кален оправдается за провал, может, нас вообще казнят. Хотя вряд ли. Хоть мы и целиком виноваты, мы одни из самых сильных магов, которые есть у… — он огляделся, вспомнив про секретность. — Ты понял, у кого. Кто еще разгребет эту кучу дерьма, если не мы? Мы всегда его разгребаем, — он вздохнул. — А если серьезно, я не знаю. Должен ведь и Тэрьин принять какие-то меры. Как они всю эту беду утрясут — только Бездне известно. Ну ладно, пойду достану еще вон тех ребят. Выглядят основательно. Может, хоть они собрались до центральных земель.

Дьерд, нацепив приветливую улыбку, ускорил шаг и догнал трех мужчин, больше похожих на воинов Шасета, чем на простых путников.

Его слова все еще звучали в ушах Сони. Про настоящего, не мятежного короля Кинамы он напрочь забыл. В самом деле, будет ли кто-то противостоять када-ра? Или проклятые играющие в чехарду короли скажут, что пускай люди сами разбираются со своими проблемами?

125