Камень королей - Страница 138

138

— Подожди, Лэмьет! — крикнула Невеньен, пока жрец не затворил дверь. — Скажи им, что я скоро выйду.

Эсти мгновенно подскочила, схватившись за тяжелую ширму.

— Убирать, моя королева?

— Да. Э… Сейчас.

Она положила на стол скомканное письмо, торопливо вытерла щеки, на которых непонятно откуда взялись мокрые дорожки, и пригладила строгое вдовье платье темно-синего цвета. Оно так прекрасно сочетается с ее покрасневшими веками и искусанными губами! Невеньен горько усмехнулась. И здесь она проигрывала Бьелен — та даже траурные платья подбирала так, чтобы они подчеркивали изгибы тела и оттеняли ее глаза.

Служанка тем временем отодвинула ширму, и Невеньен прошла мимо Книги Небес, которую не открывала уже несколько дней. Истинный король умер, законной королевой Невеньен никогда не станет, и нет смысла притворяться, будто ее когда-то интересовало поклонение Небесам и Бездне. Можно поминать Святой Порядок и богиню Тельет, и ни Лэмьет, ни Тьер не сделают ей замечание.

Жрец, несомненно, обративший внимание на то, что за ширмой ни разу не шелестели страницы и не хлопал кожаный переплет Книги, поклонился Невеньен, по обычаю держа ладони перед лицом.

— Моя королева, принесла ли вам медитация облегчение?

Она задумчиво поглядела на него. Очень умный человек. Он знал, что Невеньен не может сосредоточиться на молитве Небесам и в спокойные дни, тем не менее часто приглашал к себе и давал ей советы. В них постоянно звучал подтекст, показывающий, что пожилой жрец понимает королеву лучше других.

— Спасибо, Лэмьет, мне действительно стало легче.

Он довольно улыбнулся, растянув глубокие морщины.

— Небеса всегда с радостью выслушают ваши молитвы, а я — с радостью приму вас в этой комнате.

Лэмьет выглядел искренним, но в глубине пожелтевших от старости глаз горел странный огонек. Почему жрец благосклонен к ней — как истовый служитель Небес и Бездны, он надеется привлечь королеву к своему культу, или ему просто жаль запутавшуюся девчонку? В отличие от городских жрецов Лэмьет не читал перед паствой пламенные проповеди и не требовал щедрых подношений. Он тихо выполнял свои обязанности наставника и жреца, не обращая внимания на происходящее вокруг и словно забыв, что когда-то занимал невероятно высокий пост в Эстале и к нему приходили тысячи людей. А у Невеньен за последние дни создалось впечатление, что жадные лорды, присягнувшие Акельену, пытаются выудить что-то полезное для себя даже из его смерти.

— Почему вы не уезжаете из поместья? — спросила Невеньен.

— О, моя королева, — усмехнулся старик, и снова его глаза блеснули. — Это молодые боятся за свою жизнь, меняют один стан на другой, союзников на врагов… А я свое уже отжил, мне бояться нечего. Я счастлив тем, что выполняю долг и помогаю моей правительнице получить утешение от Небес.

Забавно. Невеньен считает, что она никто, а Лэмьет — что она его правительница. Как же он ошибается… Она никогда не была для Акельена женой, а значит, не была и королевой. И никогда не будет, потому что лорды, которые должны были ее поддерживать, бегут от нее, как из горящего дома.

Ведь истинный король умер. А вместе с ним умерла их надежда.

Дождавшись, пока Эсти распахнет дверь, Невеньен подобрала юбки и с выпрямленной спиной шагнула в коридор. У нее сразу зарябило в глазах от пестрых кафтанов — далеко не у каждого человека, обосновавшегося в Серебряных Прудах или приехавшего по делам, оказалась под рукой траурная одежда темно-синих оттенков. Бьерд был в положенном по должности красном, Эмьир нарядилась в зеленый, на виноградном платье Бьелен выделялись смелые абрикосовые вставки, мельтешили чьи-то слуги в желтом… Глаз отдыхал на лорде Таймене в светло-коричневом жилете, и на Ламане с Дазьеном, которые носили положенные цвета.

Ламан с Дазьеном? А они почему здесь стоят?

С запозданием Невеньен вспомнила, что после смерти Акельена она формально стала главным командующим армии. Тем, кем, по словам Иньита, должна была стать неофициально, сохраняя видимость, будто войсками управляет ее муж. Но теперь у нее не было ни мужа, ни тем более армии, которой следовало отдавать приказы. Зато была толпа людей, которым зачем-то требовалось услышать от нее хоть слово.

Количество людей, добивавшихся аудиенции королевы, пугало. Она тоскливо их оглядела. На лицах отражались страх, тревога, нетерпение. Желание как можно быстрее разобраться с проблемой и сбежать из Серебряных Прудов. Иньит был прав, называя тех, кто собрался вокруг Акельена, куклами. Его мысль следовало лишь немного уточнить — они были не просто куклами, а марионетками. Умер король, щелкнули ножницы, обрезая нити, и марионетки посыпались со сцены… Серебряные Пруды пустели день ото дня. А ведь погребальный костер Акельена отгорел всего трое суток назад.

Не успела Невеньен вздохнуть, как к ней кинулся Таймен, необычно загорелый для северянина мужчина. Он уже месяц тщетно пытался решить какие-то экономические проблемы и мучил по очереди Вьита, Акельена и Тьера. Ничего не добившись от них, он начал донимать Невеньен. Может быть, она и помогла бы ему, но, увы, он выбрал неудачный момент.

Убеждая Таймена, что ему лучше обратиться к казначею, Невеньен с досадой увидела, как Бьелен с удовлетворенной улыбкой уходит под руку с незнакомым лордом. Видимо, она его настолько очаровала, что он не замечал припухшее от пролитых слез лицо спутницы и побледневшую от переживаний розовую кожу. Поистине, с этой мерзкой женщины нужно брать пример. Потеряла мужа, затем любовника, а отказываться от пагубных привычек и не думает.

138