Камень королей - Страница 158

158

Сони ему завидовал. Причин бояться королевского решения у Калена было больше, чем у Виньеса и Дьерда. Аристократов так легко не казнишь, а Кален высоким происхождением не хвастался, к тому же его, как командира, ждало более суровое наказание, чем подчиненных. И как только ему удается сохранять хладнокровие?

Дьерд перешел к особенно пронзительной трели, от которой хотелось заткнуть уши. Нахохлившийся Виньес сердито забурчал себе под нос что-то про дисциплину и о том, что гвардейцам такое поведение простят, но будь Дьерд солдатом в нормальной армии, его бы давно вздернули.

— Хватит, — проговорил Кален, не поднимая век.

Парень стих, но ненадолго — заставить его замолчать было чем-то из разряда божественного.

— Они там уже почти час сидят, — пожаловался он, намекая на Невеньен и Тьера, закрывшихся в кабинете королевы.

— Скажи спасибо, что они действуют в обход протокола и не позвали Ламана, — буркнул Виньес. — Тогда собрание было бы коротким, зато с однозначным концом: смерть родственника он нам точно не простит.

Упоминание о Танэль на несколько мгновений вызвало тягостную тишину. Затем Дьерд снова не выдержал:

— И все-таки, что можно так долго обсуждать?

— Выбор наказания. Казнить, распустить отряд, — запрокинув голову и сцепив руки за спиной, стал перечислять Виньес, — бросить в тюрьму, задать плетей, лишить званий или жалованья…

— Хватит, — громче повторил Кален.

Ага, значит, его все-таки пробирает дрожь по позвоночнику. На Севере командир показал пример железной выдержки, но и он тоже человек.

— Что будешь делать, если королева Невеньен потребует отдать нас толпе? — тихо, чтобы не слышали насторожившиеся стражники, спросил Кален Сони.

«Отдать толпе» — какая изящная замена для слова «казнь». Сони занервничал вдвойне.

— Думаешь, все настолько плохо, что королева пожертвует лучшими магами и носителем майгин-тара?

— План у тебя есть? — настойчивее спросил Кален.

— Ну, сдаваться смирной овечкой на заклание я точно не буду. Если не принимать во внимание, что, кроме вас, тут целая толпа дневных магов, то… — Сони пошкрябал щетину на подбородке и оглядел длинный коридор без окон. — Ломанусь обратно в кабинет королевы. Там есть окно, в которое можно пролезть. Оттуда недалеко прыгать до пристройки. Пока все будут соображать, что к чему, я добегу до ворот и сигану в реку. А дальше — кругом густые леса…

— Дерьмо, а не план. Про стрелков на стенах ты, наверное, забыл, — скептически заметил Дьерд. — А если они вдруг промажут, то есть конники, которые тебя быстро нагонят.

— Все равно умирать, так хоть с песней. В придачу вы наверняка мне поможете — вам же тоже грозит наказание. Кстати, если, по-вашему, все так беспросветно, может, обсудим план вместе?..

— В этом нет смысла, — произнес Кален, глядя на Сони своим проницательным взглядом. — Я просто хотел выяснить, собираешься ты сдаваться или нет.

Он пожал плечами, удивляясь этой реплике. Отправиться на казнь означает бестолково растратить жизнь, которую ему подарил брат. И если раньше он спасал свою шкуру только потому, что хотел жить, теперь у него была цель.

— У меня должок по отношению к ариминцам. И я его верну.

Первый долг, который он действительно хотел выплатить и пока не знал как. Долгий переезд сначала в Серебряные Пруды, а затем, когда выяснилось, что они пустуют, в другую часть центральных земель, к Остеварду, отдалял Сони от цели. Но гвардейцы убедили его в том, что только Акельен способен откликнуться на зов северян и помочь в борьбе с када-ра. Они говорили это с таким огнем в глазах, что Сони им поверил.

Однако Акельен был мертв, а замыслы Невеньен оставались смутными. Отряд прибыл в замок только вчера вечером и уже успел узнать два абсолютно противоположных слуха. Первый — что девушка собирается отказаться от борьбы за трон и вернуться в родительский дом во исполнение долга младшей дочери. Второй — что вдова поклялась отомстить Гередьесу за смерть истинного короля и не отступаться до тех пор, пока убийцу не настигнет кара. С одной стороны, у Сони появилась надежда, что Невеньен больше не нужен камень королей и, соответственно, жизнь одного могаредского вора, которая для него самого была очень ценна. С другой — если королева правда так одержима местью, как шепчутся слуги, то ей будет наплевать на када-ра. И Сони придется, как какому-нибудь неудачливому любовнику, удирать от нее через окно.

Так или иначе, поскорее бы произошло хоть что-нибудь. Он ждал этого момента уже очень долго — сначала двадцать дней, которые ушли на то, чтобы добраться с Севера до Серебряных Прудов, затем пять дней на разворот к Остеварду и еще час мучений у двери королевского кабинета. «После такого срока сам на виселицу запросишься», — невесело подумал Сони.

Наконец, дверь кабинета приоткрылась, и оттуда выглянул упитанный секретарь с круглыми щечками. Увидев раскачивающегося на стуле Дьерда и шушукающихся Калена с Сони, он нахмурился и громко прокашлялся. Дьерд с тоскливым вздохом встал и вытянулся по струнке.

— Королева готова объявить свое решение, — объявил секретарь.

Отряд проследовал за ним сначала в приемную и затем в кабинет. Сони пристроился последним, заняв место у высокого окна. Кален, Виньес и Дьерд, не сговариваясь, тесно встали перед ним, словно защищая товарища.

Невеньен сидела в центре кабинета, рядом с ней стоял советник, сцепивший пальцы перед животом. За спиной девушки длинной жердью торчал гвардеец — личный телохранитель королевы с крупной родинкой, весь облик которого кричал о страшной занудливости. Свет магии от него лился не хуже, чем от Виньеса.

158