Камень королей - Страница 311

311

— Оставьте меня в покое! — он возмущенно вырвал рукав своего бархатного камзола у стражника, когда тот попытался схватить не желающего двигаться с места казначея. — Лорд Тьер, вы соображаете, что творите? Вы же знаете, сколько всего я для вас делаю! Вы настроите против себя казначея и эльтина центральных земель в тот момент, когда вам больше всего нужна моя поддержка?

— Казначея, с ведома которого исчезают поступления в казну? — не стерпев, поинтересовалась Невеньен. — Или это происходит без вашего ведома? Я бы не против, чтобы вы нашли время объяснить не только откуда взялся младший судья, но и эти пропажи.

Вьит застыл. Его нездоровая кожа, только что пылающая алым, стала белеть. Выдержать столько обвинений сразу было непросто даже молодому человеку, и на долю мгновения Невеньен испугалась, не случится ли с казначеем сердечный удар.

— Это жалкий поклеп, — обесцвеченными губами произнес он. — Вы уничтожаете все, чего мы добились.

— Я готов пойти на такой риск, чтобы найти изменника, — неожиданно звучно и яростно произнес Тьер. Его лицо словно закрывали грозовые тучи — настолько оно потемнело от негодования. — Если окажется, что вы чисты, я принесу вам извинения. А сейчас не спорьте и не усугубляйте свое положение!

Его вспышка не помогла — пришлось звать еще одного гвардейца, чтобы увести сопротивляющегося Вьита из зала советов. Стоило ему выйти, сопровождаемому пораженными взглядами Ливьина и Ламана, как Тьер обмяк в кресле, закрыв лицо ладонью. Из пожилого советника в одно мгновение как будто выкачали все силы, и он показался намного старше, чем есть.

— Небеса, как я мог упустить из виду все это, — прошептал он так тихо, что Невеньен еле разобрала его слова.

Ей стало страшно. Неужели Тьер признается в том, что теряет хватку?

— Поганая ситуация, — негромко, словно сам для себя сказал Ламан, глядевший на все еще колыхавшийся полог шатра. — Завтра праздник Ночи и коронация Гередьеса, к нам подходит Таннес с его северными волками, а мы лишились двух эльтинов, по совместительству казначея и знатока законов. Тьер, ты точно знаешь, что делаешь?

— Знаю, — он отнял ладонь от лица, снова превращаясь во властного, уверенного в себе предводителя. — Уже до вечера мы выясним, действительно ли один из них предатель.

— Даже если оба, мы довольно легко обойдемся без них, — убежденно заявил Иньит. Очищенный от клеветы, он снова чувствовал себя замечательно, развалившись на стуле и болтая ногой. — В ближайшие два дня для нас самое главное — это войска. А если что-то и случится, разобраться с этим будет несложно и без Вьита с Мелорьесом. Мы справимся. Ведь так, моя королева?

— Так, — ответила Невеньен.

Им оставалось лишь справиться — или погибнуть.

* * *

Порывы ветра, гуляющего по вершине холма, трепали виселичную петлю. Под ней два стражника устанавливали дубовую колоду, чтобы потом выбить ее из-под висельника. Неподалеку на наскоро сооруженном возвышении Бирди со злым лицом проверял лезвие топора, который был предназначен для второго преступника — более высокого ранга. Стоявшая рядом Невеньен поежилась, кутаясь в пушистый мех плаща. Все было одновременно похоже и непохоже на казнь Тори в Гайдеварде.

Тогда тоже собралось много людей, но сегодня они не скорбно молчали, а улюлюкали, предвкушая расправу над убийцей, который покушался на их королеву. Время от времени раздававшиеся выкрики: «Пусть ублюдок сдохнет!» или «Не казните его так рано, подержите пару ночей на крепком морозце, пусть урод помучается!» — заставляли Невеньен вздрагивать. Как легко люди проникаются ненавистью к тому, к кому еще вчера приходили за советом и защитой.

Как и в тот день, небеса хмурились, посыпая деревянный помост мелким, дразнящим снегом. И снова казнь случилась из-за Невеньен, хотя на сей раз на обоих приговоренных действительно лежала тяжелая вина.

Вьит сломался через несколько часов и сам выдал доказательства против себя. Его однозначно запугивали и, может быть, даже пытали, однако знать это наверняка Невеньен не желала, а Тьер предпочел назвать это «у казначея сдали нервы». Вьит признался, что давно осознал всю бесперспективность мятежа и связался с Гередьесом около года назад. Поездка Акельена к соседу стала отличной возможностью расширить сотрудничество с официальной властью в обмен на посул хлебной должности при новом короле. Тогда же появились кражи из казны — Вьит стал переправлять деньги Гередьесу и заодно откладывать их в свой карман. Это были серьезные преступления, и за них полагалась суровая кара.

Найки Грантена, младшего судью, оказавшегося человеком Гередьеса, поймали, когда он пытался после совета удрать из лагеря. Схватил его, кстати, разбойник Иньита, которому не понравились вороватые замашки беглеца. Понадобилось применить силу, но он сознался, что подделал письма сам, использовав украденные у лорда-разбойника бумагу, чернила и часть личной переписки.

Слуге Вьита, который занимался отравлениями, удалось скрыться. Ламан хотел отправить за ним отряд солдат, однако Иньит попросил, чтобы поиски оставили ему. Сказал, что следопыты, которые у него есть, справятся с этим намного лучше. Невеньен догадывалась, что слуга исчезнет бесследно, но вовсе не потому, что ему повезет где-нибудь спрятаться. Слишком страшный огонь горел в глазах у Иньита, когда он убеждал передать это дело ему.

Мелорьеса отпустили. Тьер приказал перерыть все его вещи, поставить все вверх дном, но убедиться, что ни одна улика против него не упущена. К великому облегчению Невеньен, ничего найдено не было, а Вьит подтвердил, что знаток законов не имел отношения к измене. Мелорьес, все еще бледный, хотя и удовлетворенный принесенными ему извинениями, к которым Невеньен мудро присовокупила обещание будущих наград, теперь стоял на краю помоста и руководил приготовлениями. Он был главным судьей, а значит, ему предстояло отдать последний приказ.

311