Камень королей - Страница 358

358

В закутке наступила мертвенная тишина. Раздававшиеся во дворе крики солдат и горожан, пришедших за помощью, резали уши. Кален огляделся и сел на вмерзшую в землю бочку, так, чтобы свет замковых факелов оставался у него за спиной. Но если он надеялся, что его скроет мрак, то его расчет не оправдался — облака на небе расступились, и осунувшееся лицо командира осветил бледный луч Великого Ока Бездны. В этом серебристом свете он казался ненастоящим — какой-то порожденной богами Бездны тенью, которая не была Каленом, а только притворялась им.

— В молодости я был недурен собой — девушки считали меня красавчиком, в отличие от Миррана, который опережал меня во всем остальном. Я мечтал о королевской гвардии, Мирран — об Эстальском университете или Кристальной школе. Для всего этого нужны были огромные деньги. Наша семья не была бедной, но обеспечить хорошее будущее родители, да светит им солнце на Небесах, могли только одному из нас, и мы с братом постоянно соперничали. Все это были детские шалости, пока не стало ясно, что шанс выбиться есть только у Миррана. Он был лучше: умнее, быстрее, даже сильнее — если я не использовал магию, то в драках он всегда одерживал надо мной верх. К тому времени, как отец определился, что скопленные деньги отдадут на Миррана учебу в Кристальной школе в Кольведе, я уже служил в магической страже. После отцовского решения ей суждено было стать пределом моих возможностей. Я был молодым, глупым и самовлюбленным, мне хотелось большего, и все, о чем я мечтал, это как отомстить брату за загубленную жизнь.

Его тихий голос лился ровно и гладко. Он рассказывал свою историю так, словно излагал ее по сотому разу. А может, так оно и было — Кален мог повторять ее про себя тысячи, миллионы раз за все прошедшие годы.

— Возможность отомстить представилась быстро. Мирран ухаживал за дочкой одного из наших соседей — милой доброй девушкой по имени Эла. Это она подарила ему кожаный браслет, который он носит до сих пор. Когда Мирран отлучился в Кольвед разузнать о поступлении в Кристальную школу, я стал наведываться к Эле вместо него. Довольно скоро я добился того, чтобы она в меня влюбилась. А через два месяца она сказала, что беременна от меня.

Он помолчал.

— Мне пришлось на ней жениться, хотя я этого не хотел. Мне только исполнилось восемнадцать, в голове был один ветер, создавать семью я не рассчитывал, намереваясь только насолить брату. И я этого добился: наши отношения, и без того не радужные, окончательно испортились. Одно дело, если бы я действительно любил Элу — мой замечательный понимающий брат был готов это простить. Но по мне было очень хорошо заметно, что ни браку, ни ребенку я не рад. Продолжать таскаться по девкам я не перестал. Узнав об этом, Эла утопилась вместе с еще не рожденным ребенком. Это первые люди, которых я убил, пусть и не своими руками.

— Святой Порядок! — застонал Виньес, закрывая лицо.

Сони, не веря ни единому слову, смотрел на командира. Мир сузился до четверых человек: исчезла нависающая громада замка, мельтешащие люди, крики и запах конского навоза. Существовал только Кален, который неестественно спокойным голосом делал свою жуткую исповедь, и Сони с Виньесом и Сехом, которые пораженно ему внимали.

— Мирран чуть не сошел с ума. Он во всеуслышание объявил, что я ему больше не брат, и стал проводить все время в храме, заглушая горе молитвами. Для семьи я стал позором. Мне стыдились смотреть в глаза, избегали встречаться со мной. В страже на меня недобро косились. Когда я изуродовал жизнь жены, покатилась под откос и моя собственная. Мать сказала, что негоже погибать обоим ее сыновьям и, раз Мирран забыл об учебе, на собранные деньги нужно отправить меня в Эстал, в гвардию. Я трусливо согласился — не мог оставаться в городе, где мне плюют вслед как предателю братских чувств, изменнику и убийце жены и ребенка. Больше я сюда никогда не возвращался и переписывался лишь с матерью и сестрой, пока они обе не сгорели на погребальных кострах. Теперь вы понимаете, почему будет только хуже, если я пойду к Миррану? Он все еще держит обиду на меня, и я даже не представляю, во что она может вылиться.

Сони подозревал, что прошлое у лейтенанта очень непростое, но все это… Вся эта история была как будто не о нем. Кален был жестоким человеком — иногда даже чересчур жестоким, — но справедливым. Такой, как сейчас, он бы ни за что не допустил ничего подобного. Может быть, потому что он все это время помнил о том, что натворил, и винил себя в этом?

— Это правда? — глухо спросил Сех.

— Чистая, — ответил Кален.

Виньес печально молчал. Командира он знал дольше и лучше всех, и удивленным он не казался — лишь расстроенным из-за гибели женщины и ребенка.

— Вот дерьмо, — пробормотал Сони.

Он сел на корточки и накрыл ладонями голову. Верь — не верь командиру, но он не лгал. Об этом говорило все: его отношение к женщинам, неодобрение гуляний Дьерда и та лекция по поводу Дилы в Эстале; равнодушие к кровному родству и при этом попытка создать из отряда семью; нежелание вспоминать о прошлом и возвращаться в Квенидир; даже брошенные Мирраном обвинения больше не казались необоснованными.

Но разве страшная ошибка, совершенная Каленом больше двадцати лет назад, меняла что-то в том, что происходило сейчас?

Сех, похоже, считал иначе.

— Я… Эм-м… Я прошу прощения, лейтенант, кажется, там ребята из моего патруля. Можно мне идти? — пряча глаза, он облизнул обветренные губы.

— Иди, — кивнул командир.

— Что ты делаешь, Кален? — спросил Виньес, как только сехен свернул за конюшню. Из закутка было видно, как он торопливо шагает к замку. Никаких ребят из патруля там, конечно, не было. — Ты рассказал такие кошмарные вещи про себя и просто отпускаешь его? Ладно мы с Сони — я тебя давно знаю, Сони не дурак и все поймет, но Сех… Он тебя первый раз лейтенантом назвал, а не просто по имени. Он же отвернется от тебя.

358