Камень королей - Страница 41

Следующим по важности был лорд Мелорьес, знаток законов и эльтин южных земель. Он находился на грани разорения, когда присоединился к бастардам Идущих. Он делал все, чтобы утаить эти сведения от огласки, и у него, блестящего интригана, это прекрасно получалось. Он прищуривал свои маленькие зеленые глаза, когда слушал чужие доклады на советах, и не упускал ни единой мелочи даже в водопадах слов Вьита. Вот и сейчас Мелорьес, сложив руки на груди и покачивая ногой в сверкающем сапоге, следил за ходом мысли казначея. Плотный воротник камзола жал ему, но высокомерный лорд не расстегивал серебряные пуговицы, хотя день был жарким и в редко проветриваемом зале скопилась духота. Любая неряшливость могла бросить тень на репутацию Мелорьеса, а он любил безупречность во всем — и в одежде, и в формулировках законов.

Полной его противоположностью был эльтин Ламан, единственный лорд северных земель, который покинул свои владения и поселился рядом с истинным королем. Кафтан из белоснежного сукна был небрежно брошен на соседнем стуле, к мягким кожаным сапогам пристало не меньше грязи, чем к обуви Акельена. Не исключено, что они вдвоем посещали конюшни после тренировки — Ламан, отвечающий за военную мощь истинного короля, был превосходным фехтовальщиком и часто составлял юному королю пару. Он потеребил расшитый серебряной нитью ворот рубашки и подергал себя за браслет из кости рай-гала, который носили северяне-воины. Нетерпеливый, яростный Ламан сильно не любил духоту и еще больше — затягивающиеся заседания совета. Ему как будто доставляло удовольствие срывать встречи или вносить между лордами смуту едкими замечаниями. Но тот, кто отказывался терпеть его несносный характер, многое терял. Ламан выражал мнение большинства северных лордов, от которых отвернулся Тэрьин в попытке сохранить в мире хотя бы центральные земли. Без Ламана у Акельена не было Севера, зато Север мог спокойно существовать без Акельена. Например, он мог отделиться от Кинамы и заключить союз с Каснаром, соседним государством, которое давно мечтало расширить свои владения. Это был наихудший вариант из всех, от него приходили в ужас сами северяне, но это не мешало Ламану искусно угрожать всем претендентам на трон Кинамы отсечением трети королевства. Безжалостный северянин казался Невеньен наиболее опасным союзником, и завоевать его верность было важнее, чем благорасположение Мелорьеса или Вьита. Однако до сих пор он оставался холоден ко всем знакам внимания, которые ему оказывала королева.

Она задумчиво изучала его бородатое лицо, когда Ламан вдруг повернулся к ней и спросил:

— А что по этому поводу думает королева?

Невеньен вздрогнула. По какому поводу?

— Я… Кхм… Я не думаю, что вопрос разобран в достаточной степени, чтобы я могла дать однозначный ответ.

— Значит, решено, — подытожил Акельен, не заметивший, что его супруга ответила невпопад.

Что решено? Святой Порядок, что же она пропустила? Во взгляде северянина промелькнуло презрение. Неужели он понял, что Невеньен все прослушала? Какая стыдоба! Невеньен вспыхнула и сжала пальцами закругляющийся подлокотник. Теперь, когда ее чуть не поймали на рассеянности, придется следить за каждым словом. Она не предоставит Ламану еще одной возможности опозорить ее.

— Состояние казны и вероятные уступки новым союзникам мы обсудили. Так же как и то, что при случае переговоров с лордом Гередьесом их будет вести лорд Вьит, — произнес главный советник. Невеньен подозревала, что он прокомментировал это для нее, догадавшись, как и Ламан, что она снова думала о другом.

— Обсудили, что все так плохо, что обсуждать нечего, — проворчал в глубине зала вечно недовольный лорд Камьис. Он был лучшим другом Ильемена Идущего и считал, что время Кинамы ушло вместе с ее последним законным правителем.

Тьер проигнорировал Камьиса.

— Мой король, позволите ли вы перейти к обсуждению вашей вероятной поездки к лорду Гередьесу?

Акельен удивленно вздернул брови. Невеньен поймала себя на том, что затаила дыхание. Ее муж становился неотразимым, когда так делал.

— А что здесь обсуждать? Я приму его приглашение.

— Он ваш сосед, но ни разу не присылал вам приглашения и не пытался наладить с вами связь, — осторожно напомнил Тьер.

— Мы стали сильнее, чем в предыдущие годы, — возразил Мелорьес. Он схватился большим и указательным пальцами за пуговицу на горле, но так и не расстегнул ее. — Полагаю, он решил, что пора начать считаться с нами.

— Верная мысль, — Ламан в одобрительной ухмылке обнажил зубы.

— А как быть со слухами? С теми, которые прочат Гередьеса на кинамский трон?

Тонкий голос Ливьина сорвался, когда на него обернулся весь совет. Тощий, нескладный юноша был еще младше Акельена. После внезапной смерти отца они с братом Горьеном оказались наследниками гигантского состояния. Ливьина не успели подготовить к этой роли, и он стал представителем своего брата у истинного короля. Он понимал в делах совета чуть ли не меньше, чем Невеньен, но в отличие от нее рвался принять участие в каждом решении и задавал сотни глупейших вопросов. Она подозревала, что именно поэтому Горьен и отослал младшего брата подальше, чтобы тот не мешался. Ливьин являл собой живой пример того, как не нужно поступать, чтобы заслужить уважение старших, однако его финансовая помощь была слишком важна, чтобы юношу можно было легко отставить на задний план. Даже Невеньен понимала, что если бы не деньги, он никогда не оказался бы в совете истинного короля.