Камень королей - Страница 451

451

— Убийцы, — обвинительным тоном произнес Мирран, глядя на Виньеса. — Воры и распутники, — это относилось, судя по всему, к Сони и Ниланэль, — и изменники родины, забывшие, кому они должны служить, — Сех, в отличие от помрачневших Виньеса и Сони, спокойно выдержал его взгляд. — Сын Цветка подобрал себе не самых достойных подчиненных.

Горбоносый фыркнул.

— Предлагаете обсудить его достойного надсмотрщика, из-за которого в Квенидире погибли сотни горожан?

— Предлагаю обсудить, какой пример вы показываете солдатам, — парировал жрец. — К вам приковано внимание всей армии. Сын Цветка потребовал не расформировывать вас и возглавить вашу четверку, показав тем самым, что вы ему ближе других собратьев. Вы должны быть образцом для подражания, а вы вместо этого осмеливаетесь делать заявления, которые легко счесть изменническими.

Сони стоило больших усилий не напомнить настоятелю, что некоторые его высказывания в квенидирском храме тоже очень смахивали на мятеж. Увы, спорить с Мирраном было себе дороже — уж слишком хорошо у него был подвешен язык, кроме того, офицерство армии магов заранее стояло на стороне человека, вместе с королевой объявившего о сошествии с Небес Дитяти Цветка. Так что любая попытка противостоять жрецу была обречена на провал.

Тем не менее Виньес хотел что-то ему ответить — он единственный не уставал вступать с ним в постоянные пикировки, зная, что аристократу вставлять палки в колеса не так легко, как безродным Сони или Сеху. Видимо, не захотев очутиться в центре обмена колкостей, Ниланэль встала.

— Куда ты? — встревоженно спросил Сони.

Она отвернулась от Миррана, косо на него глянув. Стражница была примерной прихожанкой, но квенидирского настоятеля недолюбливала. Если бы он меньше упорствовал при выведении прихожан из города, ее отец мог быть до сих пор жив.

— Мне действительно пора к своей пятерке, — признала Ниланэль, с извинением глядя на Сони.

— Зови, если что, — кивнул он.

На прощание он притянул ее к себе и нежно поцеловал — во-первых, потому что ему этого хотелось, а во-вторых, чтобы насолить жрецу, который за успел надоесть своими наставлениями до колик. Тот, как всегда бывало в подобных случаях, неосознанно потянулся к старому браслету на запястье.

— Распутство — грех, за который боги отправляют умерших в Бездну, — сказал Мирран, как только Ниланэль отошла на достаточное расстояние. — Я мог бы повенчать вас, чтобы вы были готовы к испытанию, которое для нас скоро устроят боги.

Сони пожал плечом, наблюдая за тем, как подруга идет между шатрами.

— Это невозможно. У нее где-то на Севере муж, который не видел ничего плохого в том, чтобы избивать ее и обвинять в гибели сына, но который так и не дал ей развода. Все, что я смог для нее сделать, это оставить в Кольведе прошение, чтобы о ней позаботились, если я умру.

— И тебя не беспокоит грех, который на вас лежит? — осуждающе спросил жрец.

— Разделить чье-то одиночество — это не грех. А если и так, то мне все равно пропадать в Бездне, а Ниланэль боги должны пожалеть, если им ведомо хоть какое-то милосердие.

— Какая беспечность, — Мирран покачал головой. — Легкомыслие — грех намного более серьезный, чем другие, потому что именно из-за него случаются самые страшные трагедии. Я поговорю насчет тебя с Сыном Цветка. Посмотрим, что по этому поводу решит ребенок богов, на которых ты с такой легкостью полагаешься.

Виньес за его спиной тихо фыркнул. Все отлично знали, как поступит Кален — скажет брату несколько успокаивающих слов и притворится, будто ничего не было. Он принципиально отказывался браться за такие вопросы перед битвой с када-ра, понимая, что если никто не выживет, то исполнять его приказы потом будет некому, а портить отношения между членами группы, которая должна слаженно действовать во время боя, было глупо. И чего Мирран добивался своей угрозой?..

Хотя может быть, он как раз понимал, что делает. Сони с дрожью вспомнил нравоучения, которыми Кален снабжал их с Дьердом перед отъездом из Эстала. Роман со стражницей Сони с командиром еще не обсуждал, пока тот лишь сопровождал их многозначительными взглядами, но молчал. Вероятно, потому что большую часть времени он отсутствовал, совещаясь с Вьюрином и тренируя магов. Не исключено, что, когда все закончится, Кален вышвырнет вора из гвардии, заставив заботиться о любовнице и ее семье. Сони был готов взять за них ответственность, и даже больше, однако перспектива вылета из гвардии его не радовала. Куда он пойдет с камнем королей в груди и профессией карманника? Разве что в стражу. Но мало того что от мысли служить среди «истуканов» Сони передергивало, так еще и его «особенность», как называла это Ниланэль, вызовет слишком много вопросов. С другой стороны, Виньеса никто не выгнал из отряда, когда его угораздило вляпаться в скандал с Каламьин.

Некстати возникшие размышления о будущем прервал Сех. Мальчишка поднялся с земли, небрежным жестом отряхнув штаны, и шагнул к жрецу.

— Настоятель Мирран, я могу с вами поговорить? Наедине.

— Касательно чего?

— Лейтенанта Калена, — буркнул сехен, намеренно изучая колышки соседнего шатра.

— Сына Цветка, пресветлого када-ри, — поправил жрец.

— Лейтенанта Калена, — упрямо повторил Сех.

— Этот мужчины больше нет, юноша. Он пожертвовал собой, чтобы в его форме миру явилось дитя богов, поэтому называйте его соответственно божественной природе.

Мальчишка весь перекривился, как будто ему ужасно хотелось уйти отсюда, но что-то приклеило подошвы его ног к каменистой горной почве.

451